Тезисы о церковном пении
1. Пение в храме – общее дело. По выражению Ивана Алексеевича
Гарднера пение – есть форма богослужения. Церковь для своей пользы установила, что
одни песнопения поются клиросом,
другие – всей общиной, третьи – священником. Прихожане, клирос, алтарь являются ступенями одной вертикали,
порядок которых неизменен, причем, эта вертикаль подразумевает под собой и
восходящую степень подготовки и мастерства, и вершина здесь не клирос, а алтарь, поэтому наиболее сложные и ответственные
песнопения устав поручает священнику
(а не клиросу). А песнопения Литургии Верных – всей общине, так как литургия –
в переводе с греческого и есть "общее дело".
2. Критериями для выбора стилистики пения в храме вообще и пения
отдельных песнопений должны быть: а) душеполезность, в данном случае, выбор
такого напева или композиции, который позволит максимально сохранить смысл
текста, не затенив его мелосом или изысканностью гармонии, и в то же время
будет соответствовать настроению и содержанию текста; б) соответствие уставным
указаниям, размерам храма и происходящему в данный момент в храме; в) подготовленность
певцов, включая алтарь и прихожан, так как все они участвуют в пении.
3. Церковный хор - это и есть клирос. Не должно
быть противопоставления Правого клироса
Левому, как профессионального хора -
"бабушкину". По мысли устава богослужение всегда поется двумя равнозначными клиросами. клирос
выступает в роли голоса общины, поэтому
критериями качества пения клироса являются:
а) четкое, ясное произношение текста;
б) простота голосоведения и чистый
строй;
в) неспешность пения и чтения и
г) стремление к
интуитивной запоминаемости мелодий.
4. Богослужение – это динамический процесс, состоящий из песнопений разных
музыкально-поэтических жанров и чтений Священного Писания, свято-отеческих
поучений и проповеди. Богослужение формировалось на протяжении длительного
времени, измеряемого земным существованием христианской Церкви, постоянно
видоизменяясь и пополняясь. Не смотря на разность жанров, богослужение
органично спаянно и требует от участников знания, ответственности и способности
живо реагировать на движение богослужебной ткани. В этом богослужение схоже с
делом Спасения, которое не происходит без нашего со-работничества Христу. Пения
и возгла́сы диалогически чередуются и соединяются с чтением Священного Писания,
образуя неразрывную живую ткань, в создании которой принимают участие все члены общины. Целью Богослужения
является соединение со Христом и Вселенской Церковью (Телом Христовым) в причащении
Святых Христовых Таин. Поэтому в кульминационной части суточного круга – литургии поет и отвечает на возгла́сы
священника община, вытесняя совершенно
клирос из литургии Верных (вернее было бы сказать, вбирая в себя клирос, так
как он – часть общины).
5. Пение прихожан. Отсюда можно предположить, что все, либо некоторые
неизменяемые песнопения могли бы петь прихожане и тем самым принимать
деятельное участие в богослужении. Конечно, напевы придется взять попроще, чем
привык петь Правый клирос, и петь их
в один голос. Но Клирос по степени ответственности и мастерства стоит выше прихожан
и его задача крепко знать и петь изменяемые
песнопения. Прихожане с благодарностью отнесутся к возможности участвовать в
богослужении пением и с радостью возьмут на себя легкое бремя ответственности
за участие. В этом есть мощный воспитательный и организующий мотив в деле
проповеди, воцерковления и Спасения.
6. Сокращения богослужения. Наибольшую сложность для
начинающего церковного певца, помимо музыкальной подготовки, составляет порядок богослужения. Все уставные
отличия богослужебных чинов нивелируются из-за повального сокращения, а что
остается – не поддается логическому пониманию. В результате у певца формируется
отношение: «это очень сложно и не для меня, пусть разбираются те, кто хочет
себе голову забивать, а я буду петь прекрасные образцы авторских песнопений и
наслаждаться духовностью». При таком отношении все стихиры, каноны и чтения
псалтири, неизбежно остаются за гранью осмысления и еще более сокращаются.
Между тем, Церковь создала и сохранила для нас мощное средство, оглашения,
катехизации и проповеди – богослужение.
Все части суточного круга в своем полном виде являют собой совершенный комплекс
для достижения и решения всех целей и задач Церкви, как в области
нравоучительной, так и в та́инственной.
7. Изменяемые песнопения. Открывая любой старинный сборник
церковных песнопений (имеются ввиду одноголосные сборники, всё равно, изданные
итальянской нотой или киевской), можно увидеть что как раз именно изменяемые песнопения составляют там
подавляющее большинство, причем, по нескольку вариантов на текст. В то же
время, обращаясь к певческим обиходам мы наблюдаем, ограниченное число неизменяемых песнопений, буквально один,
редко два варианта (исключение составляет «Спутник псаломщика», где
насчитывается 11 Херувимских). В то же время мы видим, что так называемые церковные композиторы пишут преимущественно, если
не сказать единственно, именно неизменяемые песнопения. И только некоторые из
них, например, Александр Кастальский, Александр Архангельский, Алексей Львов, священники:
Петр Турчанинов, Димитрий Аллеманов, Василий Зиновьев, архимандрит Феофан, диакон
Сергий Трубачев и некоторые другие пишут именно изменяемые песнопения. Вообще
же, по тексту, который берет композитор для своего сочинения, легко судить о глубине
его воцерковленности. Если открыть минею или Октоих или любую из Триодей,
то мы увидим, что неизменяемые песнопения указаны только лишь ссылками, в то
время как изменяемые обозначаются особым напевом (подобном или самоподобном), а
часто и самогласном – вот где поле
разгуляться композитору. Ан нет! ведь он этого не знает, потому что вряд ли
открывал эти книги, а если и открывал, то пел одну первую стихиру по-скору на
какой-то напев местного обычая и поскорее что-нибудь знакомое, авторское, чтоб
заесть свои неловкость и стыд за кое-как спетое песнопение, даже не успевая
вдуматься в смысл и уж тем более не пытаясь подыскать более благородный напев
из имеющихся в сокровищнице Русской церкви. А если попытаться вникнуть в Канон,
ныне совсем забытую форму музыкальной поэмы, то диву даешься, насколько надо
быть хотя бы просто эрудированным и опытным поэтом, чтоб написать такое. Мало
того, что в основе Канона лежат пророческие песни Ветхого завета, строго
регламентированные тематически, так еще и каноны, которые в них встраиваются, должны
отвечать смыслу песни, при этом быть организованы акростихом, или, на худой
конец, алфавитом. И при этом еще и рифмованные, а рифма тропарей каждой песни
канона должна быть тождественна ирмосу этой песни. Иной скажет: «ну и
наворотили. Зачем нам такие сложности? Ну и правильно, что мы их сократили». А
ведь Канон это вершина духовной поэзии. Недаром, самые лучшие Каноны написаны
такими святыми, как прп. Иоанн Дамаскин, прп. Косма Маюмский, прп. Иосиф-Песнописец
Царьградский, свт. Феофан Никейский.
8. Гласовый обиход. Так повелось, что пение восточной церкви – гласовое. В русской церковно-певческой
традиции пение издре́вле было знаменное
одноголосное, а с XVII века большей частью гармоническое. Гласовая система была сохранена от греков, но при
замене знаменного пения гармоническим пропала семантика и соподчиненный строй,
хотя формально гласовая система сохранилась. Можно много говорить о
достоинствах и недостатках знаменного и гармонического пения, но в целом, важно
уяснить, что для Обихода гласовость – это универсальность,
способность спеть (распеть) любой текст на заданную мелодию, зная её мелос и
строение. Даже музыкально неграмотный певец, выучивший по памяти гласовые
мелодии, способен пропеть богослужение, а уж грамотный певец, также выучивший
гласы, может творить чудеса! Если вдуматься, то по сути гласовая система это заготовка, а во время пения происходит
подлинная импровизация. Ведь
количество строк, ударные слоги, смысловые слова в каждом тексте разные, поэтому
певцу нужно, что называется, «на ходу» подгонять напев под текст. Это довольно
сложно и требует известного навыка и мастерства, так как необходимо в короткий
срок понять смысл текста, разбить на строки, выделить ударные слоги и спеть,
держа в памяти, по меньшей мере, около 20 мелодических заготовок (в Московском обиходе 19 гласовых мелодий,
не считая подобнов, прокимнов, местных напевов и болгарских напевов, поемых в период Четыредесятницы). Но, к
великому сожалению, многие профессиональные музыканты, приходящие петь в храмы,
либо не дают себе труда вникнуть в гласовый
обиход, либо не подозревают о его существовании, поя всё, даже гласовое,
только по нотам. Так или иначе, они лишают себя радости истинного творчества.
|
